Геннадий Башунов - Героический режим. Не для героев [СИ]

Его выпад действительно был чертовски точен. Я с трудом увернулся, упал на левое колено, на бок и покатился прочь. За мной, звякая по полу, наступал глассмен. Я врезался в стену и, оперевшись на кулаки, рванул вперёд. Босс со звоном врезался в стену позади, а я уже прыгал к двери, подхватив с пола арбалет. На ходу зарядил его и выстрелил в грудь бегущему вслед за мной противнику. Стрела вонзилась в стекло, но неглубоко, босс смахнул её, и бровью не поведя.

Я ушёл от очередного удара, но левая кисть противника окрасилась кровью из моего плеча. Раздался смех-звон.

— Берегись! — пискнула Катя.

Камни под ногами вздыбились, я, не успев среагировать, отлетел назад и ударился спиной в стену. Перед стеклянным встал голем. На голову и плечи босса обрушились потоки ледяных глыб, порывы ветра хлестали его тело, но тщетно. Босс обхватил ещё поднимающегося голема руками и принялся мять. Чёрт возьми, он мял камень!

Нет. Дело не в силе. Я увидел блики света, бегающие по его рукам. Магия. И что, мать его так, делать?..

И тут я увидел — что. На моих губах появилась ухмылка. Я расхохотался. Злоба нашла свой выход.

Я разрезал себе вены, полоснул по лицу и прыгнул на босса, как раз заканчивающего с големом. Моя кровь забрызгала его лицо, грудь, живот. Мы вцепились в объятиях, моё плечо пронзила боль — глассмен вцепился в него зубами…

… которые стремительно таяли внутри моей плоти.

Зелёные глаза сверкнули. В них был страх и боль — мой кинжал терзал его плоть, залитую моей кровью, так, будто она не была стеклянной. Босс оторвался от моего плеча и охнул, его хватка ослабла, а я наносил удар за ударом, пока его бездыханное тело не повалилось на пол.

— Всё, — просипел я. — Слышите? Всё! Бегите, ублюдки!

Люк стремительно захлопнулся. Перед глазами маячило сообщение о левелапе. Я улыбнулся и, сняв с пояса зелье здоровья, вылакал его до дна. Действие зелья и Плаща Теней стремительно останавливали кровь.

— Как ты? — спросил я у Васи.

— Рука сломана, — сухо ответил тот.

— Заживёт, — подмигнул ему я. — А все вопросы позже. Герои должны вернуть детям их родителей. Разве не в этом было наше предназначение? Разве не для этого мы здесь?

— Какой-то ты неадекватный, — пробормотал Шустрик. Я только подмигнул ему.

Родители сидели в сарае, их даже никто не охранял. Конечно же, они не спали, хотя, быть может, и не знали о засаде. Да и какая разница? Чёрт возьми, хотя бы возвращение родителей к детям можно назвать добрым делом?

— Вы свободны! — крикнул я, широко улыбаясь. — Разбойники мертвы, вы спасены.

Ответом мне были несколько десятков мрачных взглядов.

— А мы просили об этом спасении? — подал кто-то голос.

— Ваши дети, быть может, в беде, — сказал я, но веселья в моём голосе поубавилось. Я вспомнил бабку, ударившую меня камнем. — Вы должны к ним вернуться.

— Мы работали, — сказал тот же голос. — Нам обещали заплатить деньги и освободить от налогов. Чем мы теперь заплатим конунгу? Что мы теперь будем делать?

— Вы спасены, — пробормотал я, как заведённый. Я стоял в проходе, ссутулившись, с моих свисших плетями рук капала кровь.

— Тебя кто-то об этом просил?

— Нет, — мой голос непроизвольно изменился, в нём звучала ледяная ярость. — Меня никто не просил. Но дело сделано. Идите к своим детям. Или я вырежу вас всех.

Я хлопнул дверью и отвернулся от сарая. На улицу вышли только девчонки — ребята копались в поисках лута. И глаза друидок были направлены отнюдь не на сарай с пленниками.

Лучи поднимающегося солнца освещали угрюмым красным цветом облако странной формы, больше похожее на столб.

Я сглотнул. Это было не облако. Вернее, всё же облако, но не водяного пара, а дыма. И поднималось оно со стороны города.

Глава 37

23, 10

Левел ап. Две единицы ловкости и выносливости, единица силы. Запас Злобы увеличен на пятьдесят процентов. Новый яд на пять процентов увеличивал вероятность срабатывания теневых стрел и бонуса Ослепления — лопнувших глаз.

Я проверял бонусы на ходу, перед глазами светилась только надпись, голос так и не появился, но в голове будто кто-то вёл диалог… или что-то вроде того, сложно описать. Так, будто кто-то разговаривает, но я не слышу даже звуков, но абсолютно уверен, что голоса есть. Или ты чувствуешь напряжение откуда-то, знаешь, что там идёт борьба… но ничего ни видишь, ни слышишь… Кажется, я окончательно сошёл с ума.

Рассвет принёс с собой дождь со снегом. Мы скользили по склизкой листве, мокрые ледяные ветви хлестали по лицам… премерзкая была прогулка. Но хуже всего то, что мы ни хрена не понимали, что происходит. Ясно, что на город кто-то напал, но кто? Залив закрыт, Дибмуад хвастал, что пара кораблей патруля достаточно. Порт удержать легко, стены ещё легче…

Но ведь не зря же толстяк решил отстроить частокол? Дело наверняка не только в плохих временах для всех, эта сволочь за копейку удавится… Наверное. Я его плохо знал, но чувствовал, что всё так. Жадных людей легко распознать. Да и люди его любили. Уже если предпочли ему разбойников, которые ещё и заставили их работать бесплатно.

Вспомнив то, что произошло в сарае, я опять взбесился. На себя, не на крестьян. Нужно было понять раньше. Они выбирали меньшее из двух зол, а я лишил их этого выбора. Кто-кто здесь не прав, так это я.

Я просто хотел вернуть детям их родителей…

Дети ни хрена не понимают. Я, двадцатипятилетний, ни хрена не понимаю в этой жизни. Дети соскучились по родителям, и я вернул их. Но, скажем, никому бы не пришло в голову возвращать родителей с фронта. «Мама с папой вернутся, дети», — вот, что стоило говорить в таких случаях.

Но я не знал…

Знал. Просто не хотел верить. Тебя огрела старуха. Дала по башке вместо того, чтобы носить на руках. Ты видел, что стражи нет. Ты…

… просто хотел отомстить за пытки. Вот и всё. Благородные цели? Спасти родителей? Ты просто любишь убивать. Это твоя работа, ты убийца, а не лекарь. В тебе кипит злоба…

Кто здесь?

Тишина.

Моё тело покрывал холодный пот, меня трясло.

Что это? Раздвоение личности? Или со мной действительно кто-то разговаривал внутри меня?

Впрочем, какая разница? Я и так уже решил про себя, что сошёл с ума.

Позади хрипло дышали девчонки. Вася бежал слева, Саша слева, Шустрик позади всех, его я не видел и не слышал. Отличная у нас команда — воин со сломанной рукой и убийца-хромоножка. Я бы покатился со смеху, если бы все силы не уходили на то, чтобы бежать трусцой — нога чертовски мешала.

Но бежать было не так уж далеко…